Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 1
– Мы должны были убить их всех.
– Карма.
В это время мимо них начали проходить плотные ряды самураев и восемь насмерть перепуганных носильщиков с паланкином. Все притворялись, что двух самураев и трупа у обочины не существует. С огромной почтительностью оба юноши поклонились.
Шторки крошечного бокового окошечка паланкина на миг скользнули в сторону, потом снова закрылись.
2
– Вот, мистер Струан, выпейте это, – благожелательно произнес врач, возвышаясь над походной кроватью. Они находились в хирургической палате британской миссии в Канагаве, и ему удалось в основном остановить кровотечение. Тайрер сидел на стуле возле окна. Он и Струан появились в миссии около получаса назад. – Выпейте, и вы почувствуете себя лучше.
– Что это?
– Волшебный напиток – главным образом лауданум, это вытяжка из опиума и морфия моего собственного изготовления. Он снимет боль. Мне придется подлатать вас немного, но вы не волнуйтесь, я воспользуюсь эфиром, так что вы просто уснете.
Струан почувствовал, как его окатила холодная волна страха. Применение эфира в хирургии было недавним новшеством, его очень рекомендовали, но все же пока что оно считалось экспериментальным.
– Я… мне никогда не давали эфир и… и не делали операций, так что я… не думаю, чтобы я…
– Не тревожьтесь. Анестетики на самом деле вполне безопасны, если умело ими пользоваться. – Доктору Джорджу Бебкотту было двадцать восемь; двух метров ростом, он обладал под стать росту могучим сложением. – За последние пять-шесть лет мне много раз приходилось пользоваться эфиром и хлороформом, и они давали отличные результаты. Поверьте, вы ничего не почувствуете, и для больного это дар Божий.
– Это верно, мистер Струан, – сказал Тайрер, стараясь быть полезным и зная, что это у него все равно не получится. Его рану уже обработали йодом, зашили, перебинтовали и теперь он держал руку на перевязи, благословляя судьбу, что рана оказалась более-менее поверхностной. – Один приятель, с которым я познакомился в университете, рассказывал, что ему вырезали аппендицит, усыпив хлороформом, и ему не было больно ни капельки. – Он хотел, чтобы голос его звучал убедительно, но сама мысль о хирургической операции – и о гангрене, которая так часто наступала впоследствии, – пугала и его тоже.
– Не забывайте, мистер Струан, – спокойно продолжал Бебкотт, скрывая тревогу, – почти пятнадцать лет прошло с тех пор, как доктор Симпсон впервые применил хлороформ в хирургии, и это время мы не теряли даром. Я целый год ассистировал ему в Королевской больнице, прежде чем отправился в Крым. – Его лицо помрачнело. – Там я тоже многому научился. Ну да ладно, та война закончилась, и слава Богу. Наш добрый приятель лауданум, кроме всего прочего, вызовет у вас и эротические сновидения, если вам повезет.
– А если нет?
– Вам повезет. Вы оба – редкие счастливчики.
Струан вымученно улыбнулся, превозмогая боль.
– Нам повезло, что мы нашли здесь вас и очень быстро, уж это точно. – Инстинктивно доверяя Бебкотту, он выпил бесцветную жидкость и опять откинулся на спину, едва не потеряв сознание от боли.
– Пусть мистер Струан отдохнет немного, – сказал Бебкотт. – А вам лучше пойти со мной, мистер Тайрер, нам с вами еще предстоит кое-какая работа.
– Разумеется, доктор. Струан, могу я принести вам что-нибудь, сделать что-нибудь для вас?
– Нет… нет, спасибо. Вам… вам вообще незачем ждать.
– Не говорите глупостей, конечно же, я останусь с вами. – Тайрер, нервничая, вышел вслед за доктором и закрыл дверь. – С ним все будет в порядке?
– Не знаю. По счастью, самурайские мечи всегда чистые и режут что твой скальпель. Извините, я оставлю вас на минуту. Я здесь сегодня единственное официальное лицо и теперь, когда я сделал все, что мог, как врач, мне необходимо выполнить обязанности представителя Ее Королевского Величества. – Бебкотт являлся заместителем сэра Уильяма. Он отправил катер миссии через залив в Иокогаму, чтобы поднять тревогу, послал китайского слугу за местным губернатором, еще одного, чтобы тот выяснил, какой даймё, или князь, прошел через Канагаву пару часов назад, объявил боевую готовность отряду из шести солдат и налил Тайреру щедрую порцию виски. – Выпейте. Считайте, что это лекарство. Так вы говорите, убийцы что-то кричали, нападая на вас?
– Да, это… это было что-то вроде «соно… сонно-и-и-и».
– Мне это ни о чем не говорит. Ладно, будьте как дома, я вернусь через минуту. Мне нужно приготовиться. – Он вышел.
Рука Тайрера, на которую наложили семь швов, ныла. Хотя Бебкотт накладывал швы мастерски, Тайрер во время процедуры с трудом удержался от крика. Но все-таки удержался, и сознание этого доставляло ему удовольствие. Что порождало в нем отвращение, так это токи страха, продолжавшие сотрясать все его тело словно гальванические разряды и вызывавшие безумное желание бежать куда-нибудь без оглядки, бежать и не останавливаться.
– Ты трус, – пробормотал он, ужасаясь этому открытию.
Как и в операционной, в приемной так же резко пахло лекарствами, отчего его желудок был готов взбунтоваться в любой момент. Он подошел к окну и начал глубоко вдыхать свежий воздух, безуспешно пытаясь разогнать туман в голове, потом пригубил виски. Как всегда вкус показался ему резким и неприятным. Он заглянул в бокал. То, что он там увидел, было скверно, очень скверно. По телу его пробежала дрожь. Он заставил себя смотреть только на жидкость. Виски было золотисто-коричневым, и, вдыхая его аромат, он вспомнил свой дом в Лондоне, отца, отдыхающего после обеда у камина с глотком бренди в бокале, мать, вяжущую на спицах с самодовольным видом, двух их слуг, убирающих со стола, – всюду тепло, уют, покой; это напомнило ему о кофейне «Гэрроуэй» на Корнхилл, где он так любил бывать, теплой, шумной, безопасной, и об университете, дружеской компании студентов, проделках, увлекательных, но вполне безопасных. Безопасных. Раньше в его жизни не было места опасности, а теперь? Им опять начала овладевать паника. Господь милосердный, что я здесь делаю?
Они благополучно ускакали от самураев, но еще недостаточно отдалились от Токайдо, когда наполовину перерубленная передней ноги мышца лошади Струана дала о себе знать: несшееся во весь опор животное шарахнулось в сторону, и Струан полетел на землю. Падение причинило ему жестокую боль.
С огромным трудом, все еще слабея от страха, Тайрер помог Струану взобраться на своего пони, но ему едва удавалось поддерживать в седле своего более высокого и тяжелого спутника. Все это время его внимание было приковано к удалявшейся процессии, каждую секунду он ждал, что вот-вот появятся конные самураи.
